Каждый из нас так или иначе сталкивался с аддиктивным опытом. У каждого в окружении были знакомые или знакомые знакомых, которые страдают от достаточно распространённой алкогольной зависимости. Реже мы слышим про более тяжелую наркотическую зависимость. В популярной психологической литературе термин эмоциональная зависимость скорее связывают с зависимостью от другого человека, потерей себя, отказа от своих целей, подмену своих интересов интересами партнера. Такой набор феноменов ситуации скорее подходит под термин конфлюенция, то есть слияние. МКБ-10 данное состояние определяет как Расстройство типа зависимой личности F60.7 [3]. В таком состоянии у человека размыты границы, невозможно определить, где я, а где другой. Нам всем хорошо известно это ощущение, оно характерно для состояния влюбленности, за которой следует стадия обнаружения инаковости и отличий партнера. Если человек зависает на стадии слияния, можно сделать вывод о присутствии в опыте травматического события. Однако, не всякая конфлюенция, равно как и травматическое событие, приводит к формированию аддиктивного опыта. Мне кажется, термин эмоциональная зависимость не сводится исключительно к отношениям, и должен рассматриваться в более широком контексте.
Эмоциональная зависимость – это сложно уловимый тип зависимости, который очень тяжело определяется критериями МКБ. Скорее, такое заключение может сделать терапевт, исследуя жизненный опыт своего клиента.
Эмоциональная зависимость проявляется в желании постоянного поиска эмоций. Человек компульсивно, а, следовательно, не осознанно, попадает в новые и новые ситуации, которые дают ощущение эмоций. В эту же категорию попадают и те, кого называют адреналиновые наркоманы – люди, увлекающиеся экстремальными видами спорта, которые позволяют им получать яркие эмоции, сопровождающиеся выбросом адреналина в кровь. Описывая свою обыденную жизнь, они скорее используют определения унылая и скучная. Для них в ежедневной рутине нет жизни, она на паузе. Ощущение «что живешь» появляется в момент пиковых переживаний. Такое поведение несет достаточно высокий риск как для здоровья, так и для самой жизни человека. Другая проблема – расшатанная эмоциональность и увеличение человеком «амплитуды» эмоций там, где это не уместно. Причем не имеет значения будут эмоции положительными или отрицательными, важна их величина «по модулю».
Как известно, в основе аддиктивного опыта лежит пограничный опыт личности. Человек не научен распознавать свои тонкие эмоции. Кажется, что ничего не происходит и наступает скука. Для того чтобы действительно что-то почувствовать, человеку необходимо, чтобы эмоция проявилась яркой вспышкой. В компульсивном поиске ярких эмоций человек не распознает свои ощущения и свои потребности, а значит испытывает трудности с ориентировкой в ситуации (фаза преконтакта). Человек не может услышать себя. Жесткая, ригидная фигура потребности подменяет собой внутреннее выжженное пространство ощущений, чувств и желаний. Возможность спонтанного творческого ответа на ситуацию становится скомпрометированной. Пропадает сама возможность выбора (фаза контактинга). Она подменяется жесткой не разрушаемой фигурой потребности. Таким образом, человек проскакивает фазы преконтакта и контактинга, не может сориентироваться в ситуации, не может сделать адекватный выбор, и попадает сразу на стадию финального контакта, на которой происходит удовлетворение потребности, соединение с желаемым [4].
В своей статье «Зависимое поведение» Ф. Броунелл и П. Шультес [2] ссылаясь на работу Ф. Перлза, Р. Хефферлина, П. Гудмэна так описывают модель зависимости – аппетит остается неопределенным до тех пор, пока не найдется подходящий объект (не опредметится). Это работа хорошо функционирующего Ego – сделать выбор. В случае зависимости, сам аппетит становится яркой фигурой, которая начинает «диктовать» выбор, становится фиксированным гештальтом. Цикл опыта скорее будет представлен пиком (резким выбросом к финальному контакту), чем мягкой синусоидой. Завершение цикла контакта не приносит ничего нового, ассимиляции не наступает. Человек не прирастает новым опытом. Это просто повторение.
Дж. Пинтус в своей статье «Нейробиологические процессы и контактная компетенция при аддиктивном опыте» [4], ссылаясь на работу С. Клонингера определяет два типа зависимости:
- Тип I – аддикция взрослого возраста, возникающая как отклик на стрессовые события жизни, где основная функция зависимости, снизить напряжение и получить облегчение, расслабление.
- Тип II – аддикция раннего возраста, при которой на первый план выходит получение удовольствия.
На мой взгляд, эмоциональная зависимость скорее относится к аддикциям типа II. Эмоциональная зависимость формируется как травматический детский опыт, связанный с ощущением одиночества в детстве. М. Бубер определял такой тип отношений Я-Оно (объектные отношения) [1]. Объектные отношения являются определяющими в аддиктивном опыте. В ранних отношениях Я-Оно ребенок начинает привыкать к объектности и одиночеству нераспознанности. Ребенок, не научившись распознавать всю палитру своих эмоций, замечает только наиболее яркие. Они становятся для ребенка спасителями от пустоты одиночества и тревоги. Так возникает устойчивая модель коммуникации, где на место значимого другого встают эмоции. Во взрослом возрасте, когда человек оказывается в не ресурсном состоянии, всплывает детский опыт, и, чтобы заглушить ощущение одиночества, человек обращается к уже проверенному решению - ситуациям, которые дают сильные эмоции. У человека появляются такие же чувства, как в детстве, создается ощущение, что он дома, что он в безопасности [4]. Таким образом, снижается стресс и нервное напряжение.
Основное направление терапии Дж.Пинтус видит в освобождении от эмоциональной диссоциации (научению человека эмоциональной азбуке), работы над реляционной поддержкой к интенциональности контакта [4]. Терапевт на некоторое время принимает на себя роль значимого другого (отсутствующего в детстве родителя), который распознает клиента, его эмоции, его стремление к живому контакту. Так происходит научение клиента распознаванию себя и своих потребностей, созданию субъектных отношений Я-Ты с другим человеком. Терапевт становится фигурой, распознающей и возвращающей клиенту интенциональность контакта, которую клиент некогда делегировал объекту потребления (эмоциям).
Таким образом, формируя человеческие субъектные отношения, в которых появляется возможность истинной встречи друг с другом, терапевт помогает клиенту отказаться от суррогата коммуникации с объектом и вернуть спонтанность жизни.
Литература:
- Бубер М. Я и Ты. — М.: Высш. шк., 1993 — 173 c.
- Броунелл Ф., Шультес П. Зависимое поведение // Гештальт-терапия в клинической практике. Под ред. Франчесетти Дж., Джечеле М., Рубала Я. — М.:Институт общегуманитарных исследований, 2022. — 688 с.
- Казаковцев Б. и др. (ред.). Психические расстройства и расстройства поведения (F00-F99)(Класс V МКБ-10, адаптированный для использования в РФ). – Litres, 2017.
- Пинтус Дж. Нейробиологические процессы и контактная компетенция при аддиктивном опыте / Пинтус Дж. // Gestalt Review. — 2017. — № 21 (3). — С. 221-232. https://doi.org/10.5325/gestaltreview.21.3.0221